Городские легенды

Город-призрак

  Он есть, и его нет. Он поражает воображение легендами и оставляет почти равнодушным взор. Он - затонувшая белорусская Атлантида, город-призрак, позаимствовавший у прежнего грозного поселения лишь имя.
  Несмотря на свою древность (в 2000-м городу "стукнуло" 884 года), Слуцк не изумляет грандиозностью архитектурно-исторических ансамблей. Наоборот, на случайно заглянувшего сюда путника он скорее произведет впечатление унылого городка с типичным набором советской скульптурной атрибутики по сторонам главной улицы-"трубы" имени, конечно же, Ленина. Просто ко встрече со Слуцком нужно быть готовым, как к разговору со старым молчаливым мудрецом. И тогда оживут исчезнувшие средневековые улочки, раздастся звон с давно сгоревших колоколен, и всплывет легендарная Атлантида...

Неприступный бастион на берегу Случи
 С середины ХVII и до конца ХVIII века укрепления Слуцка считались лучшими во всем Великом княжестве Литовском. Уже один этот факт, вычитанный в какой-то умной книге, не мог не заставить нас покинуть Минск и проследовать по компасу строго на юг 102 километра, минуя превосходные сосновые леса, продававшиеся лет двести тому назад на мачты для российского императорского флота.
 На въезде в город, у облюбованной местным ГАИ развилки (следите за спидометром!) с недавних пор возвышаются две стилизованные деревянные башенки - примерно такие же украшали когда-то старинный замок на берегу Случи. На поиски его следов мы и отправляемся в центр, притормозив лишь на минуту у недавно построенного однобашенного костела из красного кирпича, зажатого с обеих сторон трехэтажными монастырскими корпусами. Святой Антоний теперь стережет северные подступы к древнему городу.
 А девять веков назад Слуцк обороняли не только святые, но и овальный в плане земляной вал, достигавший в высоту восьми метров и укрепленный деревянным частоколом. Кстати, крепость дреговичей у слияния рек Случь и Бычок, как свидетельствуют раскопки, проведенные на Замчище в 1985-1986 гг., возникла на месте более раннего поселения, основанного аж на рубеже нашей и "донашей" эры. В 1116 году на город "наехал" минский князь Глеб со своею братвой, то есть, простите, дружиной и, как сообщалось в передовице главного СМИ того времени - "Повести временных лет", - "воевал Дреговичи и Случеск пожег".
  Однако вскоре город и посад отстраиваются заново, Замковая гора насыпается выше прежнего ("накапывается" - отсюда ее новое название "Капец"). За крепостной стеной, во дворце из тесаных дубовых брусьев, поселяется князь (между прочим, внук самого Владимира Мономаха), а Слуцк почти на сто лет становится столицей удельного Слуцкого княжества. В этот период, по утверждению исследователей, на Замковой горе был возведен каменный храм, внешне похожий на Благовещенскую церковь в Витебске. Территорию "Капца" пересекали выложенные бревнами улицы шириною до двух метров. По обочинам ютились деревянные жилые и хозяйственные постройки, фундаменты которых вместе с мостовыми, говорят, неплохо сохранились в недрах Замковой горы до нашего времени.
 В 1395 году хозяевами Слуцка становятся князья рода Олельковичей. В городе, помимо Верхнего (Горного), вырастает еще и Нижний (Дольный) замок, а в конце ХV века Слуцк упоминается как один из крупнейших городов ВКЛ с развитыми ремеслами и торговлей. Московский дьяк Трифон Коробейников, посетивший Слуцк по пути в Константинополь, писал: "Град торги и посадом больши и лутчи Менска, а река шириной с Москву-реку... В воротах у града стоят воротники и стрельцы с ручницами (ружьями, - Авт.), а в острог иноземца не сказав, не пустят". Проникнуть же в крепость на берегу Случи хотелось очень многим. С 1502 по 1521 год город накрыла лавина набегов крымских и аккерманских татар.
 Летом 1506 года, после смерти мужа, князя Семена Михайловича, очередную оборону Слуцка возглавила княгиня Анастасия. 20-тысячная орда хана Баты-Гирея осадила город, татары сожгли посады, сделали десятки подкопов, но замок взять так и не смогли. "И хотяху татаре взяти Слуцк, и не могоша, - засвидетельствовал летописец, - биша бо их из града крепко".
 Возможно, еще большую опасность, чем вражеское войско, представлял в те далекие дни враг невидимый - мор. Эпидемии чумы и холеры регулярно прокатывались по Европе, выкашивая целые города. Поэтому вопрос защиты поселения от смертельных бактерий стоял весьма остро, особенно в военное время. В 1655 году, после нападения на белорусские земли московской армии, по приказу Богуслава Радзивилла, у всех ворот Слуцка были расставлены специальные стражники, в задачу которых входило "вычислять" чужаков и не пускать их в город, а "тутэйшых" подробно расспрашивать, через какие местности они ехали. Если вдруг выяснялось, что путь их лежал через зараженные эпидемией города, то таких людей в Слуцк не пускали, а предлагали им на время возможного инкубационного периода пожить в отдельных хибарках-"отельчиках" за чертой города. Благодаря таким жестким, но необходимым мерам в Слуцке заразные заболевания не были выявлены на протяжении всей русско-литовской войны 1654-1667 годов.
 Из-за того ли, что защитники города были так хитро ограждены от эпидемий, или просто потому, что при Радзивиллах Слуцк, как писал профессор Чантурия, "был превращен в мощное укрепленное поселение с Цитаделью, цепью обводных валов, рвов и бастионов, по своим фортификационным данным стоявшее в первом ряду городов-крепостей Беларуси", но факт остается фактом: в ХVII веке Слуцк ни разу не был взят неоднократно осаждавшими его русскими войсками. В то время оборонительная линия почти круглого в плане Старого города составляла без малого четыре километра, имела 19 бастионов разных размеров и конфигурации. "Крепостью в крепости" назвали современники построенный на противоположном от Горного и Дольного замков берегу Случи Новый замок (Цитадель). Согласно описанию 1765 года, чтобы попасть в него, нужно было преодолеть два ряда глубоких водяных рвов, уровень воды в которых регулировался при помощи шлюзов, и двое ворот, в которых находились пушки. Из квадратной (250 на 250 м) Цитадели во все стороны вели тайные подземные ходы, а на бастионах стояли четыре деревянные башенки, наличие которых является отличительной особенностью местного военного зодчества.
 Внутри города, помимо княжеской дружины, постоянно дислоцировался сильный гарнизон из обученных наемников (венгров, немцев, шведов), а также временные вооруженные формирования горожан. Мещанское ополчение Слуцка - самое большое по сравнению с другими городами Беларуси, состоявшее преимущественно из купцов и ремесленников - заслуживает того, чтобы рассказать о нем подробнее. Так каждый ополченец обязан был не только иметь холодное и огнестрельное оружие (мушкет, ружье, пистолет, саблю, рогатину), но и уметь пользоваться им. Слуцким торговцам запрещалось продавать порох дороже, чем по 2 гроша за фунт, чтобы каждый желающий мог приобрести его для тренировки. Более того, своим рескриптом Богуслав Радзивилл приказал городским властям регулярно проводить военные учения, парады и занятия по стрельбе. "На них должны были являться не только местные жители, - пишет историк Михаил Ткачев, - но и приезжий люд независимо от его подданства, нации и веры. Генеральные учения обычно завершались стрелковыми соревнованиями, причем трое лучших стрелков в качестве вознаграждения на год освобождались ото всех городских повинностей". Кроме того, обладатель первой премии получал мушкет или палаш из рук самого князя.
  В военные годы жизнь Слуцка мало чем отличалась от мирной, с той только разницей, что после выстрела пушки в Верхнем замке ремесленники и торговцы бросали свою работу и бежали по направлению к цейхгаузам, где хранилось оружие, а затем каждая сотня занимала свое место на городском валу. Поэтому бастионы древнего Слуцка часто именовались исходя из того, какой ремесленный цех был призван оборонять их, - Рыбацкий бастион, Кожевнический, Кузнечный и т.д. Те из горожан, кто не имел оружия (а таких было крайне мало, поскольку в Слуцке ХVII века изготавливали практически все виды огнестрельной и холодной "зброи"), должны были в случае тревоги носить на вал камни и бревна, варить смолу и готовить пищу воинам. К слову, нормой запаса провианта на одного человека в Слуцке считался "энзэ", позволявший выдержать осаду протяженностью в один год. Только на таких условиях в город принимали переселенцев из других краев, а если вдруг обнаруживалось, что запас отсутствует или просто "понадкусан", то не в меру прожорливого бедолагу выгоняли из города.
 ...Размышляя о том, каким, должно быть, богатым был Слуцк три века назад (попробуй ты сейчас "вытянуть" год только на том, что у тебя лежит в холодильнике и кладовке - а тогда каждый мог!), мы подъезжаем к той самой знаменитой горе, с которой начинался город. Возвышающийся здесь районный Дом культуры совсем не похож на старинный замок с высокими башнями под шатровыми крышами, когда-то создававшими неповторимый силуэт Слуцка. Прежней сохранилась лишь исторически-патриархальная аура, заставляющая вас вдруг притихнуть из уважения к сединам этого холма и взглянуть на снующие у его подножия машины и человеческие фигуры сквозь призму Вечности.
  После вхождения Беларуси в состав Российской империи какое-то время остатки Верхнего замка использовались под тюрьму, а потом и вовсе исчезли. На протяжении первой половины ХIХ века городские оборонительные валы выравниваются, широкий ров с водой засыпается. Площадь бывшего замка была названа Соборной в честь выросшего здесь в 1885-1889 гг. каменного кафедрального Николаевского собора. Спустя полвека, в 1934 году, выполненный в русско-византийском стиле храм, ставший архитектурной доминантой города, был взорван, а гора получила название "Безбожная". В 1940-м на ее вершине началось строительство Дома культуры, вскоре прерванное новой войной. Слуцк встретил ее уже без крепостных укреплений, однако теперь каждый дом, каждая подворотня таили в себе опасность для врага. Словно кто-то свыше решил подтвердить эту мысль, и дорога сама собой привела нас от Замчища на улицу 14-ти партизан, где посреди огромного мемориального комплекса в честь героев той войны в граните высечена надпись: "Люди стали бастионами".

Столица европейской моды
  Благодаря гению Максима Богдановича "визитной карточкой" города стали слуцкие пояса. Благодаря же самим поясам Слуцк в считанные десятилетия превратился не только в крупнейший экономический центр, но также в одну из признанных столиц европейской моды. А начиналось все с того, что в середине ХVIII века среди дворянского сословия приобрели бешеную популярность широкие (до 50 см) шелковые пояса, привозимые из Турции и Персии. Все возрастающий спрос на них навел предприимчивых Радзивиллов на мысль о создании в Слуцке собственной мануфактуры по производству персидских поясов - "персиарни". Далее история приобретает некоторые детективные черты. В конце 1757 года из Стамбула тайком в разобранном состоянии был вывезен ткацкий станок и специальный каток для прокатывания поясов. Вслед за "контрабандой" в Беларусь из Турции прибыл знаменитый мастер Аванес Маджаранц, тут же на местный манер награжденный новым именем - Ян Маджарский. Любопытно, что его правнучка Елизавета вышла замуж за белорусского помещика Монюшко и родила ему сына Станислава, ставшего знаменитым композитором и дирижером.
  Под руководством Маджарского на основе единственного уникального станка княжеские механики собрали еще несколько. Кроме поясов, мануфактура производила золотые и серебряные галуны, ковры и гобелены. Впрочем, все это можно назвать побочным бизнесом, так как главным изделием мануфактуры оставались персидские пояса - обязательное панское украшение во второй половине ХVIII века. Хотя, если честно, "персидскими" эти произведения перестали быть очень скоро: после усовершенствования орнаментов и узоров в рисунок были включены цветы местной флоры, из-за чего пояса потеряли восточную стилизацию и приблизились к белорусским национальным формам.
  Радзивиллам удалось добиться того, что их пояса не только конкурировали с зарубежными аналогами, но и превосходили их по качеству. Весьма быстро и успешно они вытеснили турецкие и персидские "прототипы" сперва с рынка всей Речи Посполитой, а затем и других европейских стран. Слуцкие пояса стали примером для ткацких мануфактур, открывавшихся в соседних государствах. Шелковые пояса длиной в 2-4,5 метра с вытканной с обеих сторон меткой "Слуцк" можно было увидеть на балах в Вильне и Варшаве, Кракове и Париже. Стоили они очень дорого - до 1000 злотых (это примерно годовой оклад офицера белорусской армии того времени), поэтому роскошь носить слуцкий пояс могли себе позволить лишь магнаты и наиболее богатые шляхтичи. Особо среди поясов почитались четырехсторонние, менявшие цвет в зависимости от одежды и обстоятельств, и "литые" (т.е. изготовленные способом, когда золотая нить покрывала шелковую основу, а потом расплющивалась специальным валиком).
  В начале ХIХ века шелковые пояса начали выходить из моды. В 1846 году мануфактура закрывается, а сами пояса из элемента одежды белорусских денди превращаются в предмет собирания для любителей антиквариата. Самая богатая коллекция слуцких поясов находилась в Несвиже, у князей Радзивиллов. После революции она была передана в Белорусскую государственную галерею, в годы Великой Отечественной следы ее (как и следы многих национальных святынь) потерялись. Сегодня десятки слуцких поясов демонстрируются в музеях Польши, Франции, США, Литвы (рассказывают, что в каунасском краеведческом они выставлены под табличкой "изделия местных ремесленников"), а также в знаменитом музее шелка в Германии. Вот только на родине раритетных экспонатов, в Слуцке, помимо отдельных шелковых фрагментов, не сохранилось ни одного целого пояса.
  Местный краеведческий музей, прописанный в бывшем доме дворянского собрания (этот памятник архитектуры классицизма, возведенный в 1789 году первоначально как панский особняк, находится по адресу ул.Ленина, 171), берет слуцкие пояса напрокат у питерских коллег. А ведь экспозиция этого музея могла быть намного богаче, если бы в начале 1930-х не ушли за бесценок на Запад под предлогом сбора валюты для строительства промышленных гигантов "не имеющие исторической ценности" десятки поясов. Если б не сгорели в разожженных безбожниками кострах уникальные слуцкие образа и изданные в типографии Радзивиллов в ХVII веке книги на религиозные темы. Если бы не исчезла в неизвестном направлении богатейшая библиотека слуцкого пастора Бергеля, а в Англию не попал старинный престол слуцких князей, выполненный из слоновой кости...

Тени минувшего
  В ХIХ веке Слуцк оставался единственным белорусским городом, являвшимся собственностью одной семьи. Лишь в 1846 году он был выкуплен у Радзивиллов царской казной, после чего архитектурно-планировочная структура Слуцка стала коренным образом меняться, причем не в лучшую сторону. Игнорируя извечный принцип этих мест "старины не рушить", новые хозяева, словно шашкой, разрубили старинное поселение надвое, проложив через его центр отрезок дороги Москва-Варшава. Разрушившая исторически сложившуюся радиально-кольцевую планировку новая дорога становится главной городской магистралью и получает название Шоссейной.
  Ныне эта улица носит имя дедушки Ленина, а местные жители именуют ее Бродвеем: здесь расположены горисполком, гостиница "Слуцк", крутой ресторан "Вежа града", несколько банков, круглосуточный мини-маркет, ювелирная лавка, "Белорусское бистро" и куча других полезных заведений. Что лично меня удивило и порадовало больше всего, так это позднее время закрытия "бродвейских" магазинов и кафе. Согласитесь, очень удобно часов эдак в одиннадцать вечера загрузиться в универмаг, сделать покупки, а потом не спеша прогуляться по вымощенной плиткой главной улице (правда, без оркестра). Шаг влево, шаг вправо - частный сектор. Но именно там-то и кроется все самое интересное. А значит, туда нам и дорога.
Из недр одноэтажного муравейника на улице Социалистической вдруг вырастает самобытный, не имеющий аналогов памятник архитектуры - Михайловская церковь ХVIII века. Ее строение, соединившее в себе черты народного зодчества, барокко и классицизма, предстает перед нами во всем величии, свойственном большим деревянным храмам. Восхищенный, в том числе и Михайловским собором, в 1909 году историк А.Снитка писал: "Слуцк со своими деревянными церквами - это настоящий музей". Интересный факт: в Беларуси на строительство деревянных храмов шел только рубленый лес, пила никогда не использовалась. Объяснялось это тем, что пиленые бревна легко впитывают влагу, быстро разбухают и гниют. От ударов же топора бревно с торцов становится как бы закупоренным и значительно дольше сохраняет свои конструктивные качества.
  Повторяя почему-то застрявший в голове принцип народного деревянного зодчества "Рубить добро и стройно", возвращаемся из бывшего предместья Остров в Старый город. Самый короткий путь - тропинка вдоль реки. Теперь уж тяжело представить, что эта невзрачная и местами весьма вонючая речушка Случь, которую не то что вброд перейти, кое-где переплюнуть можно, несколько веков назад была судоходной, и по ней то и дело проплывали ладьи, груженные разнообразным товаром. Товар ушел, вода тоже.
  Перейдя за Замковой горой через мост, свернем на улицу Комсомольскую (первый поворот налево). Когда-то она носила громкое имя Сенаторская, и именно здесь в 1617 году ярый приверженец Реформации князь Януш Радзивилл заложил кальвинистский сбор, при котором была открыта гимназия. По сути она стала первой школой на территории Беларуси, о чем и сообщает прохожим мемориальная доска у входа в alma mater. Здание, правда, не столь старо, как само учебное заведение - ему "всего" полторы сотни лет, и построено оно было на месте предыдущего деревянного. В представляющем интерес (как пример удачного перехода от классицизма к романтизму) здании нынче размещен корпус слуцкой СШ номер 1. В школьном дворике белеет маленький замок, чем-то отдаленно напоминающий древние слуцкие укрепления. Жаль лишь, что нет пока на гимназии вывески, повествующей, сколь славные мужи покидали в свое время эти стены: профессор астрономии Витольд Цесарский, первым в мире установивший нижнюю границу температуры Солнца, философ Ян Белобоцкий, белорусский и польский писатель Доминик Рудницкий, художник Эдвард Павлович, основатель первой в России клиники по заболеваниям кожи Генрих Кулаковский, советский конструктор авиационных и ракетных двигателей Семен Косберг, именем которого назван кратер на поверхности Луны...
  Кстати, кальвинистская гимназия была отнюдь не единственной в Слуцке доимперского периода - школы для детей горожан находились также при монастырях августинцев и иезуитов. Последний размещался на противоположной от кальвинистского сбора стороне улицы Сенаторской, ровненько там, где в наши дни отчаянно чадит городская котельная. В архитектуре барочного деревянного костела, возведенного в 1710-1720 годах, просматривались мотивы каменных белорусских церквей оборонного типа. Интерьер его украшала монументальная роспись, светильники-жирандоли, одиннадцать алтарей, главный из которых был покрыт черным лаком, серебром и позолотой. На соседней с иезуитами "делянке" блестел куполами православный Юрьевский храм - "настоящий венок искусства, краса белорусских церквей". Тут же, на Сенаторской, находилось то самое двухэтажное здание мануфактуры слуцких поясов. Возможно, в будущем комплекс застройки Сенаторской улицы будет восстановлен: проткнет небо шпиль кальвинистской церкви, загудят ткацкие станки, защебечут птахи на ветвях ожившего радзивилловского сада. А там, глядишь, и до Цитадели руки дойдут. На все это, раскрыв рот, будут глядеть туристы, и разум откажется верить в то, что в ХХ веке такое шикарное место было превращено в городские задворки...
  Когда-то при дворе слуцкого князя Иеронима Радзивилла был театр - один из первых профессиональных театров в Беларуси. Там выступали драматические актеры, комедианты, певцы из Италии и Австрии. При театре работала детская балетная школа - специально для преподавания в ней из Франции был выписан танцор и балетмейстер Луи Дюпре. Здание "комедигауза", стоявшее недалеко от Верхнего замка, к сожалению, не сохранилось. Как, впрочем, и еще очень многое из слуцкого архитектурно-исторического наследства: ратуша, построенная по проекту самого князя Богуслава Радзивилла, Тройчанский монастырь, упомянутый впервые аж в 1205 году, Ильинская, Рождественская и Варваринская церкви, костел Святого Духа, лютеранская кирха и четыре синагоги. Все это поглотила бесконечная черная дыра времени.
Блуждая по Слуцку, невольно вспоминаешь слова Василя Быкова, что город без древнего центра, каким бы современным и благоустроенным он ни был, все-таки лишен души. Лицо Слуцка действительно стерто, а те немногочисленные памятники, что разбросаны по окрестным кустам да предместьям, словно жемчуг, нанизываются на нить индивидуальных впечатлений. Помимо вышеназванных объектов, стоящими внимания являются здания бывшего коммерческого училища (модерн, 1911-1914 гг., улица Ленина), бывшего духовного училища (классицизм, 1829-1838 гг., ул. К.Либкнехта), почтовой станции 1846-го и почты 1937 года (оба на ул. Ленина), а также Варваринская часовня (1996 г., ул. М.Богдановича).
  Пройдя мимо памятника Георгию Жукову (с 1933 по 1937 год будущий маршал командовал Слуцкой кавалерийской дивизией), загляните в центральный городской парк. В его непроходимых - почти как в джунглях - зарослях сохранился небольшой участок былых земляных валов - одна из тех самых теней минувшего, помогающих услышать едва уловимое дыхание истории. Вот оно - мгновенное явление города-призрака, смотрите! Ну, а потом отправляйтесь-ка на аттракционы, и если Слуцк до сих пор не вскружил вам голову, то пусть это сделают хотя бы они. Ведь легендарный град этого стоит.

Христофор ХИЛЬКЕВИЧ